К главному событию своей жизни человек иногда подходит столь неприметно, что никто из окружающих – а часто и он сам – не догадывается об этом. Между тем Юрий благополучно прошёл всех врачей, и для него начались новые испытания. Отбор был строгим: кандидаты в космонавты «отпадали» один за другим. Гагарин держался стойко. Его крутили на центрифуге, трясли на вибростенде. Из сорокаградусного мороза бросали в шестидесятиградусную жару. Проверяли выдержку и хладнокровие в долгом одиночестве сурдокамеры. Словом, испытывали умение работать в любых условиях. Наконец он был зачислен в отряд космонавтов.

В отряде космонавтов

Из книги В. Синицына "Первый космонавт"

День начинался с часовой зарядки под наблюдением врачей, тренеров: космонавты выполняли специальные упражнения.

Потом они садились в автобус и их везли в научные институты, академии. Крупнейшие учёные страны читали им лекции. Лётчики должны были изучить устройство ракеты космического корабля и всех его приборов. Они должны были научиться ориентироваться в космосе по солнцу и звёздам.

В кабине корабля их ожидали тяжёлые перегрузки. Летая на самолётах, лётчики не раз испытывали их на себе.

Это в самолёте. А в ракете, которая, отрываясь от земли, преодолевает земное притяжение, перегрузки вырастут во много раз! Поэтому надо тренироваться, тренироваться...

И первый тренажёр — центрифуга. В её кабину помещают кос­монавта.

Кабина вращается с большой скоростью. Чем быстрее, тем мощнее действуют силы, которые вжимают космонавта в кресло.

Но надо не только лежать, надо и работать. Перед космонав­том висит табло. На нём зажигаются цифры. Их надо прочитать и сообщить.

Кабина несётся всё быстрее. Губы едва шевелятся, тяжесть наваливается на грудь, в голове мутится...

А в наушниках голос:

—   Как самочувствие?

—   Н-нор-мально! — отвечает космонавт.

По показаниям приборов-датчиков, которые прикреплены к телу космонавта, врачи следят за состоянием космонавта.

Другой тренажёр — сурдокамера. Там — абсолютная тишина, как в космосе. Часами, сутками, неделями. Трудно землянину к этому привыкнуть. Он любит шелест листвы, крики птиц, журчанье ручья! Ляжешь в поле, закроешь глаза — а по звукам как бы читаешь жизнь природы! А тут — навалилась на уши глухая, непроницаемая, как вата, тишина. Во всей вселенной — ты один! Поневоле охватывает страх. Трудно не закричать, остаться спо­койным...

Ещё в том необычном госпитале Гагарин подружился с Алек­сеем Леоновым.

Вот и сейчас, отправляясь на тренировку, Леонов шутит:

—   Помните, у Барто? «Мы с Тамарой — ходим парой...» Так и мы с Гагариным.

Юрий заразительно засмеялся шутке. Кто-то из космонавтов оглянулся, заметил:

—   Юра, а тебя точно не берут перегрузки. Ты только веселее!

—  Кому как! — вступил в разговор молчаливый Андриян Ни­колаев,— а я не выношу термокамеру! Вот где жара! Того и гляди испечёшься!

—   Хочешь совет? — немедленно предлагает Гагарин.— Я что, например, делаю? Страсть париться люблю! Как мне в термока­меру, собираюсь будто в баню...

—   И полотенце с собой берёшь? — не выдерживает весёлый Попович.

—   Мысленно, мысленно,— смеётся Гагарин.

—   Выходит, Андрюше фантазии не хватает! А что, купим ему веник, ребята?

Раздался дружный хохот. Но когда наступила тишина, Андриян сказал:

—   Смех — смехом, а трудновато. В атмосфере всё же легче летать. Всё знакомое, земное...

Какое-то время все молчат. Видимо, тут трудно возразить. Действительно, в атмосфере легче. И опять раздаётся голос Юрия:

—   Это же космос, братцы! С ним шутки плохи. Но совладать, думаю, можно. Да и с чем наш брат лётчик не справится?

Герман Титов задумчиво повторил:

—   Космос, космос... Вот загадка! Хоть бы как-нибудь на него глазком поглядеть!

А на другой день Гагарин принёс из библиотеки томик про­изведений Циолковского. Он подсел к друзьям, начал читать вслух о том, как люди отправились в космический полёт.

Не прошло и получаса, как разгорелся спор. Кто восторгался предположениями учёного, кто доказывал, что он неправ. Стало шумно. Томик переходил из рук в руки. Павел Беляев покачал головой:

—   Ай да Юрка! Расшевелил всех. Молодец!

И тут же сморщился, присел на стул. Ещё болит нога. Но всё же он в отряде космонавтов. И за это он признателен Юрию Гагарину.

...Беляев прыгал затяжным прыжком, долго не раскрывая па­рашюта. Прыгнул хорошо, но у самой земли налетел порыв ветра, его ударило о землю. Пришлось долго лежать в гипсе. Врачи считали,  что он  не сможет больше прыгать с парашютом.

—   Неправда! — говорил Гагарин.— Он прыгнет! Я знаю. Хоть завтра прыгнет. Правда, Павел Иванович?

—   Прыгну, — подтверждал Беляев, но в душе сомневался.— А что, если врачи правы?

И вот тогда Гагарин поехал прыгать вместе с ним, и Беляев прыгнул. Он приземлился по всем правилам. Юрий подбежал к нему, обнял.

—   Я знал, что ты себя пересилишь, Павел Иванович,— тихо сказал он.

Беляев понял, что Юрий догадывался о его страхах.

—   Юра! Друг! — взволнованно выговорил он.

Ты  внимательно прочитал рассказ? Тогда специально для тебя составлена викторина по этому рассказу. Проверь себя.

Собери пазл

Прежде чем отправить человека в космос, путь к звёздам проложили сотни живых существ, от мухи до шимпанзе. Кто эти животные, как их звали? Об этом презентация «Первые покорители космического пространства».